|
|
«Подчинить
себе ветер…» -Сегодня ******************** Со стороны казалось, что Харука не слишком переживает или тоскует. Она только стала гораздо молчаливее и отчужденнее, сознательно отдаляясь от людей. Никто не видел, чтобы она грустила или плакала. И если к ней обращались за помощью или приглашали куда-то, она соглашалась, но такое случалось всё реже и реже. Сначала её жалели, потом, когда отчуждение не прошло, стали подозревать в легкой "сдвинутости". А когда друзей не осталось совсем, пришло время равнодушного сосуществования. Харуку это не волновало. Она инстинктивно стремилась к одиночеству, не находя поддержки у окружающих. Первое время она жила, как по автомату, не обращая внимания на кипевшую вокруг жизнь. Потом напряжение спало, но к тому моменту девушка выстроила вокруг себя непробиваемую стену. Она искала не сочувствия, а понимания, но сама не могла объяснить, что должны понять другие. Она и сама-то не могла разобраться в собственных метаниях. Потеря Кэнити всё еще отдавалась болью в сердце, но часто ловя далекий шум океана, Харука чувствовала, что это еще не конец. Что больше было в этом чувстве - безумной ли, несбыточной надежды, или упрямого нежелания смириться? Харука не думала об этом, а просто жила. Но было еще кое-то, что давило воспоминанием, как огненный обруч. Воспоминание о предательстве. Предательстве ветра. Кто знает, возможно, не будь того разговора с Кэнити, всё пошло бы по-другому. Но теперь их последний разговор вспоминался Харукой как последнее напутствие. И среди боли, недоумения, растерянности и неверия, в девушке начало зарождаться взаимопонимание с ветром. Его не было, но в то же время, оно было. Одной стороной рассудка Харука понимала всю романтическую наивность и нелепость "теории Кэнити". Но всё чаще и чаще ей хотелось выбежать на улицу и закричать со злостью и презрением: "Как ты мог?! Я всегда верила тебе, а ты убил его! Как ты мог?!" И каждый раз, словно прочитав её мысли, ветер ударял в окно. Чем дальше, тем более маниакальный оттенок стали приобретать поступки Харуки. Однажды кто-то из ребят, желая сделать ей комплимент, заявил, что "ветерок так красиво играет её косой". На следующий день Харука пришла в школу коротко стриженная. В другой раз девушка шла по улице после дождя и увидела в луже свое отражение. Её длинная юбка неуклюже трепыхалась, напоминая нескладного домашнего гуся, пытающегося взлететь. С тех пор никто не видел Харуку в юбке. Она стала резкой и непредсказуемой, упрямой и суровой. "Подчинить
себе ветер" - вот слова, которые чаще всего вспоминались ей. Как это
сделать, она не знала. Она стала заниматься бегом и скоро вышла на один
уровень с сильнейшими. Поклонники, падкие на банальные похвалы, часто
сравнивали её с ветром, но вскоре перестали, заметив, что это сравнение
вызывает у девушки лишь горькую усмешку. Сначала думали, что она боится ветра
и не любит его. Но даже в самый сильный шторм Харука выходила на улицу.
"Видишь, я не боюсь! - говорила она. - И ты не победишь меня! Ты силен,
груб и необуздан. А я умнее тебя. Я могу любить и ненавидеть, бороться и
верить. А ты хочешь лишь подчинять! И потому ты покоришься!" Но каждый раз девушка выходила на взморье. Хотела она, или не хотела, но ветер стихал, лишь стоило Харуке выйти на хмурый берег. И роли менялись местами. Победительница оказывалась послушной исполнительницей воли побежденного. Борьба начиналась снова. Прошло два года. Жизнь продолжала идти своими дорогами, и тропа Харуки уводила её всё дальше и дальше от людей. Она взрослела, теряя последние остатки своего девчоночьего детства, и всё глубже погружалась в сражение с ветром. Она не была сумасшедшей в общепринятом смысле этого слова, и внешне оставалась всё той же замкнутой, угрюмой девушкой с мальчишескими манерами и лучшей бегуньей в округе. Но в душе её по-прежнему царил хаос. Вспышки гнева и презрения ко всему сменялись апатией и отчаянием. Всё чаше Харука приходила к черному камню, на место последнего разговора с Кэнити, упрямо ожидая чуда. Это было глупое и бессмысленное ожидание, но иначе девушка уже не могла. Эта надежда оставалась последним, что связывало её с этим миром. И всё чаще и чаще её начали тревожить мысли о переломе. Захотелось слепо ринуться туда, "откуда не возвращаются". Здесь всё уже было ясно и пройдено, а там начинался белый чистый лист, нетронутый ошибками и обидами. Единственное, что удерживало Харуку **************** Она резко зашагала к скале, охваченная страстным желанием прекратить навсегда бессмысленность и безнадежность. На пляж вышла девушка в широкополой шляпе из белой соломы. Она довольно улыбнулась океану, села недалеко от черного камня и начала оглядываться по сторонам. Заметив решительно карабкающуюся на утес Харуку, девушка медленно стащила свою панаму и стала пристально следить за "скалолазкой". Из-за деревьев легкой трусцой выбежал толстый парень с бутылкой в руке и, мельком оглядев берег, бросил на гальку полотенце, перекинутое у него через плечо. Потом сделал несколько приседаний и, наконец, выпив воды, уселся на свою импровизированную подстилку. Харука этого уже не видела. С мрачной одержимостью она лезла всё выше и выше, пока не вылезла на относительно ровную площадку. И тут остановилась. Там, внизу, всё казалось простым и легким, но здесь страх снова охватил девушку. Безнадежность вела борьбу с жизнью, и, может статься, жизнь победила бы и на этот раз. Но старый недруг ветер кружил вокруг, торжествующе подталкивая в бок. -Ну нет! - зло процедила сквозь зубы Харука. - На этот раз проиграешь ты! Я никогда, слышишь, никогда не подчинюсь тебе! Ты даже убить меня не сможешь. Он сказал тогда, что мы будем вместе. Он не лгал мне. Я не умею плавать. Его убил ты, а меня погубит океан. Слышишь?! Ты проиграл! И она сделала шаг вперед. Девушка в белой шляпе резко вскочила и бросилась в воду. Толстый парень ничего не заметил. …Она была жива. Она была жива те несколько секунд свободного полета. Несколько секунд долгожданной свободы и власти. Это было то самое, что она искала всё это время - душа ветра. Но сознание не успело принять новую истину. Ветер отступил, отдавая свою жертву Океану. Глаза заволокла черная пелена, в висках яростно и больно засверлило. Харука инстинктивно забила руками, но стихия швыряла её из стороны в сторону, и она уже не понимала, где верх, а где низ. Только откуда-то выползла последняя мысль, что Кэнити не позволит океану причинить ей настоящую боль. И когда открыв глаза, она увидела перед собой знакомое лицо, то приняла это как должное. Но это был какой-то другой Кэнити, далёкий и неизвестный. Да, у него были те же лазоревые глаза, обрамленные длинными ресницами, те же бирюзовые, темные от воды волосы, то же тонкое и неземное лицо волшебного эльфа. Но всё-таки что-то отличалось от ТОГО. «Ну что ж, наверное, после смерти все становятся другими", – сонно подумала Харука, и туман снова навалился на неё… … -Ну, ну, ну! Всё хорошо! Вы спасены! От неожиданности Харука попыталась встать, но тут же зашлась в хриплом кашле. Всё вокруг плыло и гудело, под ладонями неприятно напоминала о себе противная галька, а рядом кричал чей-то незнакомый голос, но слова были исключительно земные. Тут до девушки дошло, что умереть, пожалуй, не получилось. Она с трудом подняла голову и увидела встревоженное лицо какого-то толстяка. Он совал ей в руку бутыль с водой. -Вот, выпейте! Вы меня очень перепугали, когда я увидел, как ваша
подруга тащит вас к берегу. В такой ветер в воду соваться опасно. А то и
умереть недолго! Ох, что я говорю, вы ведь это лучше меня поняли! -Что... за… по-подруга? – спросила Харука, судорожно сглатывая воду. -Ну, та, что вытащила вас. С зелеными волосами. Я, как сообразил, что происходит, на помощь кинулся, но к тому моменту она уже берегу подплыла. Говорит мне: «Я за врачом побегу, а вы посидите с ней. Мы гуляли, и она решила на ту скалу забраться. А там ветер сильный, вот она и не удержалась». И убежала, как только убедилась, что вы живы. Подождите, она скоро вернется. -Куда она ушла? – девушка неуверенно поднялась на ноги. Толстяк заволновался: -Не надо, осторожней! К городу она пошла! Да вы не торопитесь, придите в себя! Харука улыбнулась: -Спасибо вам большое. Я должна её догнать. А врач мне не нужен. Как хорошо, что всё обошлось! -Вы не меня благодарите, - смутился парень. – Вы свою подругу благодарите, - он замолчал, глядя, как Харука поднимается по склону, сперва неровно, а потом всё спокойнее и увереннее. А напоследок крикнул: -Вам очень повезло с подругой! В такой похлебке не всяки пловец выдержит. Уж простите за фамильярность, но знакомая ваша будто сродни Океану будет. Прямо, сестра ему. Так и передайте ей! Харука благодарно кивнула в ответ, и лишь тут поняла, что услышала. Иногда не знаешь, где искать. Ищешь, тычешься носом в темные углы, когда надо просто поднять голову. А иногда ясность осеняет тебя там, где ничего, казалось бы, не отыщешь. ********************** Харука шла по улице, не глядя по сторонам. В душе боролись смятение, неверие и безумная радость. Исчезли бессмысленность и обреченность. И даже в этом движении в никуда уже была цель. Уже была дорога, ведущая к этой неизвестной девушке. Кто она, откуда – Харука не думала об этом. Сейчас ей даже не надо было искать свою спасительницу. Так, путник, заблудившийся во время холодной пурги, увидев свет, радуется в первую очередь свету, а не тому, что несет этот свет: тепло, пищу, людей… Она была уверена – встреча еще будет, просто не может не быть. А раз так – пусть жизнь продолжает бежать вперед, петляя и хитря, радуя и огорчая. Ведь впереди горит свет! Погода становилась всё хуже и хуже. Небо уже превратилось в ровный, однородно-серый ватный слой. Похолодало. Но Харука даже не заметила, что начинает мерзнуть. Она вообще ничего не замечала и лишь отстранено улыбалась, шагая вперед. А случайные встречные прохожие недоуменно пожимали плечами при виде странной девушки с растрепанными волосами, которые, очевидно, были слишком сильно залачены, так как несмотря на достаточно резкий ветер, почти не шевелились. А Харука шла и шла в никуда, ощущая себя вне времени и пространства. Лишь когда маленький песчаный вихрь рассыпался у её ног, девушка очнулась. Она стояла на краю широкого, заросшего серо-желтой неровной травой, пустыря. Вдалеке, на другом конце виднелись дома, оттуда доносился ровный автомобильный гул. А здесь продолжались одиночества и пустота. И только ветер свирепо гнул высокую поросль, да перебрасывал с места на место острые камушки. Но Харука никак не могла понять, почему вокруг неё царит полный штиль. Она медленно вошла в серые стебли, и они замерли, словно непотревоженные. А вокруг кружилось, колыхалось, шелестело… Во внезапном озарении девушка торжествующе вскинула руки и закричала: -Стой! Угомонись! Я так хочу! И стало тихо. Лишь последние непоседливые струйки шуршали в траве. Но стоило Харуке лишь взглянуть туда, как и они угасли, кроткие и смирившиеся. «Надо подчинить себе ветер!» Кэнити, жаль, ты не узнал… «Ты всё-таки признал меня за свою, за равную. Нет, за первую. Мне дорого обошлась борьба с тобой. Но я выдержала, я одолела тебя!» – веселое буйство охватило её. Она носилась по пустырю, выделывая нелепые танцевальные па, то замирая, то снова впадая в вакханалию. Она кружилась, прыгала, размахивала руками, совершенно не задумываясь, как выглядит со стороны. Да и до этого ли ей было? Только когда силы постепенно начали уходить, Харука села, а потом и вовсе откинулась на траву. Она счастливо смотрела на белесую пелену над головой и смеялась, тяжело дыша. Умиротворение и покой сменили желание куда-то нестись. Девушка прикрыла глаза. -Мы не будем врагами. Мы стоим друг друга, но ты лишь сегодня признал меня. А я лишь сегодня поняла тебя по-настоящему. Не бойся, я не хочу покушаться на твою свободу. Старые обиды забыты. Ты равен мне… Не слуга, не соперник, не посторонний. Друг. Она чувствовала легкое дуновение у лица, щекочущее касание жестких травинок, и думала о будущем. Ей уже не стать прежней – Пигмалион высек из мрамора свою Галатею. Но прошлое уже ушло. А впереди был ветер и девушка с бирюзовыми волосами. Сестра Океана… Джерика /21 августа 2003 г/ |
_____________ |
||||
|
|
|
|
|
|
|
|
